Матушка Валентина

1. Старица

Как трав подземных семена,

Её живые письмена,

Её живучи речи.

Для всех — родимая она,

Хоть на устах ее война —

Внимайте, не перечьте.

 

На голове — высокий плат,

И остр, и цепок яркий взгляд,

Она врачует взглядом.

К ней из квартир, хором и хат

Плывёт река смятенных чад,

Как бабочки — к лампадам.

 

УкрАинка, еврей и росс,

Что на харчах ежовых рос,

Да умным-то не вырос, —

Все к ней идут и чуда ждут,

И малых детушек ведут,

И все поют, как клирос.

 

И все поют ей:

— Помоги!

У нас — беда, болесь, долги…

Все просят:

— Поможите!

Людей — что семечек лузги.

Невидимо бегут враги.

«Ступайте. Не грешите».

 

Белеет чистая постель,

Поёт в деревне свиристель,

Растёт на жниве колос.

Ее топчанчик — корабель,

А хатка бедная — что мель.

И голос — Бога голос.

 

2. В келье

Шуршанье цветов самодельных,

Плетенье глубоких словес…

В морях облаков беспредельных

Видны и речушка, и лес.

 

Прошли и балы, и парады,

Война, революция, страх…

И в куфрах партеек наряды,

Что им узковаты в плечах.

 

Землица черна от угара,

Сожжён Свято-Аннинский храм.

Поёт под родную гитару

Фривольные песенки хам.

 

Застыла страна на изломе

И раною кровоточит.

А в доме, в родительском доме

Не музыка — брань там звучит.

 

Лежит Валентина в сторожке,

Всё видит, всё знает, всех ждёт…

Осталась ей верною кошка,

Да вот — Ефросинья придёт.

 

Покормит, поправит подушки,

Поплачет, ругнётся, уйдёт…

И слышно, за стенкой частушки

Поёт оглупевший народ.

 

Глаза затуманятся синью,

Дорожку метель заметёт...

Вернётся сюда Ефросинья

И вещи свои принесёт.

 

И дни пронесутся за днями,

За ними промчатся года…

Шуршит Валентина цветами,

И в хате есть гости всегда.

 

3. Молитва

Отверсты небесные хляби,

Лошадка увязла в грязи…

А ты ей сердечно, по-бабьи

Пустым кулачком погрози.

 

В нем всё: и угроза, и ласка,

И сила в бессилье видна…

И тащит телегу савраска,

Как заново вдруг рождена.

 

В телеге — два малых кулёчка.

Творог да сметана в одном,

Да малая первенец-дочка

Почти неживая — в другом.

 

И вот уже ты на пороге,

И рядом, как изморось, — смерть.

Скакала короткой дорогой,

И Бога молила успеть…

 

Холодные низкие сени,

Хоромы: полати да печь,

И свечи, и блики и тени…

— Я дочь не смогла уберечь!

 

Не жизнь, а сквозная рутина,

Душа? А жива ли душа?

На это тебе Валентина

Ответ поведёт не спеша.

 

Она прилегла на лежанке

И тридцать годков не встаёт,

Ей мелочи — пушки да танки,

Когда тропари запоёт.

 

Повязан по очи платочек,

Сорочка, как саван, бела.

Лежит она, как ангелочек,

И рядом вся светится мгла.

 

Головушку склонит по-вдовьи

И скажет про крови моря,

И страшные образы крови,

С огнём сочетаясь, горят.

 

— Короткой дорожкой скакала?

Савраску совсем укатала, —

И старица в душу глядит.

Не плачь. Далеко нам до точки.

Не плачь по живёхонькой дочке,

Молись, мне в подушки клади.

 

И девочка смотрит открыто

На образ на тёмной стене,

Тугою пеленкой повита,

Как колос тугой на стерне.

 

Сначала малютка слабела,

Лишь слышался слабенький хрип,

И вдруг — закричала-запела,

За всхлипом послышался всхлип…

 

И мать заливается краской,

Заслыша о тайных грехах,

И жить обещает с опаской,

Когда по грехам такой страх…

 

Идёт за водой Ефросинья.

Колодец в росе серебрист.

Журавушки вывели клинья,

А небо — как школьника лист.

 

Забыла про воду, про вёдра,

Мечтательно в небо глядит,

Где сильно, и грустно, и гордо

Высокая стая летит.

 

Она помолчит и невольно

Положит вслед птицам поклон.

И выплеснет в кринку довольно

Студёной воды на канон.

 

А матушка чистую кринку

В изящные ручки возьмёт,

Просфоры туда половинку,

И сушку, и хлебец кладёт.

 

Четыре утра. Солнце дремлет

И крыши едва золотит.

За всю нашу бедную землю

Святая молитву творит.

Татьяна ДАШКЕВИЧ